Слово святого Григория, изобретено в толцех — Википедия

Слово святого Григория, изобретено в толцех
«Слово святаго Григорья изобретено в толъцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят»
Слово Григория Богослова на Богоявление считалось классическим примером обличения язычества и послужило основой для русской компиляции (икона Григория Богослова работы Андрея Рублёва, 1408 год)
Слово Григория Богослова на Богоявление считалось классическим примером обличения язычества и послужило основой для русской компиляции (икона Григория Богослова работы Андрея Рублёва, 1408 год)
Авторы неизвестны
Дата написания XI—XIV века
Язык оригинала церковнославянский язык
Страна
Содержание поучение против античного язычества со вставками против славянских языческих верований и обрядов
Рукописи 4 списка, включая особую редакцию Чудовского списка
Оригинал утрачен

«Слово святого Григория, изобретено в толцех» — русская компиляция, составленная на основе Слова (поучения) Григория Богослова на Богоявление[1], направленного против античного язычества, в которое добавлены вставки против славянских языческих верований и обрядов[2].

Текстология[править | править код]

Слово не было широко распространено в рукописной традиции. Первоначальный текст памятника не сохранился, но, по мнению исследователей, его лучше всего передаёт список в Паисиевском сборнике[3]. Помимо этого, Слово известно ещё в двух списках[4].

В оригинале имеет название: «Слово святаго Григорья, изобретено в толъцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят»[2].

Датировка[править | править код]

И. И. Срезневский и Н. М. Гальковский датировали сочинение концом XIII — началом XIV века. Вильо Мансикка считал, что нижней датой памятника является время создания «Слова некоего христолюбца и ревнителя по правой вере». Е. В. Аничков предполагал, что Слово написано в 60-х годах XI века и связывал его возникновение с борьбой против волхвов[2].

Происхождение[править | править код]

По мнению Аничкова, первоначальная редакция Слова была сокращённым переложением выдержек из Слова Григория Богослова и ничего не говорила о язычестве восточных славян. Сведения о языческих верованиях славян представляют собой позднейшие вставки, наслаивавшиеся одна на другую. По наблюдениям Аничкова, перевод Слова Григория Богослова, лежащий в основе компиляции, был близок к первому переводу собрания 13 слов этого отца церкви[5]. Мансикка считал, что составитель Слова пользовался комментариями к Григорию Богослову. Обращение к этой проповеди отца церкви объясняется тем, что в древности она считалась классическим примером обличения язычества[6]. Помимо Слова Григория Богослова в компиляции использована летописная Речь философа (см. Повесть временных лет). Кроме того, Мансикка видит в «Слове святого Григория, изобретено в толцех» следы влияния «Слова некоего христолюбца и ревнителя по правой вере». В отличие от своих предшественников Аничков считал сообщение о создании сочинения по дороге в Царьград («досюде могох написати даже несоша ны Царюграду») позднейшей вставкой, которая относилась только к одному из списков «Слова святого Григория, изобретено в толцех»[2].

Содержание[править | править код]

Греческий оригинал древнерусского Слова направлен против античных культов богини-матери и бога-сына. Празднование этих культов в вольном переложении русских книжников было названо родопочитанием. Сам пересказ начинается с привязки к античным образцам. По мнению Е. В. Аничкова, анализировавшего Слово, сцена описания фаллического обряда является поздней вставкой в Слово, причём автор вставки не знал или плохо знал древнерусский язык[7]. Н. М. Гальковский считал, что это сообщение позаимствовано из какого-то византийского источника, возможно устного сказания[8], Аничков в качестве источника видел так называемую «Речь философа» (глава об обряде магометан)[9].

Язычество в Слове[править | править код]

В 1846 году И. И. Срезневский (1846) выделил Рода как дух или привидение. Но после открытия в 1850 году С. П. Шевырёвым Паисьевского сборника со «Слово святого Григория» учёные изменили представление о Роде[10]. Начиная с И. И. Срезневского и Д. О. Шеппинга, ряд учёных рассматривают рода и рожаниц как особые божества, отдельные от упомянутых в тексте Осириса, Артемиды, Перуна, Хорса, Мокоши и др.[11] Срезневский (1851) писал о Роде как об «особенном языческом божестве сродни с Рожаницей-Артемидой и, следовательно, важном». Рожаница сопоставлялась им не только с греческими «девами жизни» — мойрами, но также с греческой Тихе, богиней судьбы (1846). Д. О. Шеппинга (1851) и А. Н. Афанасьева (1855; 1869) издали специальные статьи на эту тему, где подняли статус Рода был ещё выше[10].

Первооткрыватель списка Слова в Паисиевом сборнике С. П. Шевырёв предполагал, что род и рожаницы — те же самые Осирис, Артемида, Артемид и др. Это мнение было длительное время забыто, но его затем поддержал Н. И. Зубов, который в результате исследований пришёл к выводу, что в памятнике говорится о богинях-матерях (рожаница) и рождаемых ими богах-сыновьях (род)[11]. В памятнике прямо сказано, что эллины поклоняются «Артемиде и Артемиду рекше роду и рожаници». Названия род и рожаница последовательно относятся то к египетской «рожаничной» паре, то к халдейской, то к эллинской, римской и славянской. Протооригинал Слова посвящён развенчиванию античных культов богини-матери и бога-сына. Древнерусские книжники в переводе Слова празднование этих культов называют термином родопочитание. Имеет место «антирожаничная» установка памятника: христианская Богородица и её Бог-Сын должны вытеснить прочих языческих «рожениц» и «родов»[12]. Согласно Зубову, род и рожаница в данном памятнике — это широко распространённый в античном и восточном мире сюжет о божественных Матери и Сыне (например, Исида и Гор), перенесённый в древнерусскую книжность из Византии. Причём имя Сына сохранилось как имя собственное, а имя Матери — нет. Поэтому нет оснований считать Рода каким-то абстрактным божеством или одним из верховных божеств, и тем более неуместно проводить к нему параллели из монотеистических систем[13]. Во фрагментах «халдеи. начаша требы имъ творити великия. роду и роженицам. пороженью проклятаго бога осира» и «також и до словен доиде. се словене. и ти начаша требы класти роду и рожаницам. преже перуна бога их. а переже того клали требу. упырем і берегиням» (список по Паисиевскому сборнику; в других списках аналогично) термину пороженье относительно Осириса соответствует термин преже (переже) относительно Перуна. По мнению Зубова, первоначально на месте слова переже (преже) могла стоять форма пороженью. Перун в данном тексте первоначально мыслился как род (тип божества), а не как особый мифологический персонаж[11].

Списки Слова содержат «периодизацию» славянского язычества: «се слов. [словене] и ти начаша требы класти роду и рожаницам. преже перуна бога ихъ. а переже того клали требу. упирем и берегиням». То есть вначале славяне поклонялись упырям и берегиням, затем стали поклоняться роду и рожаницам, а позднее — Перуну[11]. И. И. Срезневский писал, что древнерусский автор не мог знать о столь глубокой хронологии, поскольку христианину средних веков не могла прийти мысль рассматривать язычество в эволюционном развитии, кроме того, автор на большом временном расстоянии и не имея каких-либо источников по данной теме не мог прийти к представлению о данных трёх периодах[14]. Из числа позднейших исследователей только Б. А. Рыбаков[11] принял эту хронологию в качестве подлинной и сделал её одним из оснований своей концепции славянского язычества[15].

Упыри и берегини упоминаются в ряду, связанном с культом предков. Зубов предположил, что по мысли автора Слова, от эллинов славяне научились поклоняться рождающимся богам, а раньше (переже того) поклонялись покойникам[11]. Зубов полагает, что автор текста говорит о вытеснении образами христианской Богородицы и Бога-Сына образов языческих «рожениц» и «родов»[12]. По мнению исследователя, вышеуказанные отрывки свидетельствуют, что Род и Рожаница — это широко распространённый в античном и восточном мире сюжет о божественных Матери и Сыне (например, Исида и Гор), перенесённый в древнерусскую книжность из Византии. Причём имя Сына сохранилось как имя собственное, а имя Матери — нет. Поэтому нет никаких оснований считать Рода каким-то абстрактным божеством или одним из верховных божеств, и уж тем более неуместно проводить к нему параллели из монотеистических систем[13].

Влияние[править | править код]

Слово было использовано при составлении компилятивного «Слова святого отца нашего Иоанна Златоустаго… о томь, како пьрвое погании веровали в идолы…»[16], из которого в свою очередь сделаны вставки в особую редакцию Слова святого Григория[17][2].

Примечания[править | править код]

  1. ↑ PG, 1886, t. 36, col. 335—360.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Буланина, 1987, с. 437—438.
  3. ↑ РНБ, Кирилло-Белозерское собрание, № 4/1081.
  4. ↑ РНБ, Софийское собрание, № 1295; Кирилло-Белозерское собрание, № 43/1120.
  5. ↑ Будилович, 1875, с. 1—15.
  6. ↑ Буланин, 1984, с. 44—45.
  7. ↑ Аничков, 2009, с. 69—70, 82.
  8. ↑ Гальковский, 2000, с. 20—21.
  9. ↑ Аничков, 2009, с. 292.
  10. ↑ 1 2 Клейн, 2004, с. 183.
  11. ↑ 1 2 3 4 5 6 Зубов, 1998, с. 6—10.
  12. ↑ 1 2 Зубов, 1995.
  13. ↑ 1 2 Зубов, 1995, с. 46—48.
  14. ↑ Срезневский, 1851, с. 56—61.
  15. ↑ Рыбаков, 1981, с. 8—30 и др.
  16. ↑ Напечатано: Гальковский, 2000, с. 55—63.
  17. ↑ ГИМ. Чуд. собр. № 270.

См. также[править | править код]

Издания[править | править код]

Литература[править | править код]

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Слово_святого_Григория,_изобретено_в_толцех&oldid=132872483