Ташкентский фронт — Википедия

«Ташкентский фронт» — антисемитский стереотип и расхожее в СССР выражение. Подразумевает, что евреи во время Великой Отечественной войны отсиживались в эвакуации в Ташкенте и не участвовали в боевых действиях.

Причинами появления стереотипа были массовый антисемитизм, проникший в том числе государственный аппарат, общий рост ксенофобии, напряженность между эвакуированными в тыл и местным населением, послевоенные конфликты из-за возврата жилья вернувшимся из эвакуации и другие.

Этот стереотип продолжил существование после войны и сохранился в постсоветской России в XXI веке. В реальности евреи сражались на фронте наравне со всеми прочими гражданами СССР.

Происхождение и использование[править | править код]

Антисемитизм получил широкое распространение в тыловых районах СССР в военные и послевоенные годы. Это было связано с общим ростом ксенофобии в этот период. Антисемитизм в советском тылу рассматривается исследователями как взаимодействие «скрытого аппаратного антисемитизма» и «стихийной юдофобии масс»[1].

Следствием этого антисемитизма стало появление стереотипа, согласно которому евреи во время Великой Отечественной войны отсиживались в эвакуации в Ташкенте и не участвовали в боевых действиях[2]. В аналогичном смысле использовались производные выражения «ташкентские ордена» (незаслуженные, или даже купленные), «ташкентские партизаны» и т. п.[3]

Одной из причин исходного появления таких настроений и впоследствии стереотипа об отсиживающихся в тылу евреях было резкое культурное отличие эвакуированных в «первой волне» лета 1941 года евреев из местечек и городов Белоруссии, Украины и Молдавии от местного населения Урала, Сибири и Центральной Азии. Это отличие выделяло евреев из прочих беженцев, делало их очень заметными и вызывало негативную реакцию. Второй причиной было то, что эвакуация жителей Центральной России и Восточной Украины, среди которых евреев было немного, происходила позже, когда наилучшие рабочие места, жильё и т. д. уже были заняты «первой волной», в том числе евреями[4][5][6].

Распространению этих обвинений способствовали также некоторые деятели культуры. В частности, будучи сам эвакуированным в Ашхабад, украинский кинорежиссёр Александр Довженко прокомментировал традиционный еврейский тост режиссёра Соломона Михоэлса «За жизнь!» (идиш: «Лехаим!»), поднятый им на одном из мероприятий в Ташкенте[7]:

В вашей любви к жизни, вот в этом сытном панегрике я вижу обыкновенную боязнь смерти. С ней не повоюешь, с ней побежишь в Ташкент.

Писатель Остап Вишня опубликовал летом 1946 года фельетон, в котором утверждал, что пока украинцы воевали, евреи отсиживались в Фергане и Ташкенте[8]. В это травле принял участие и будущий Нобелевский лауреат Михаил Шолохов[9].

После войны во время допросов арестованной по делу Еврейского антифашистского комитета Лидии Шатуновской полковник госбезопасности Владимир Комаров заявил[10]:

Мы поощряли и даже сами распространяли циркулировавшие во время войны слухи о том, что евреи якобы бежали с фронта и укрывались в тылу, что они в лучшем случае устраивались в армии в штабах и интендантстве, что они вообще плохие солдаты и спекулянты.

Николай Митрохин пишет, что через призыв пополнения и возвращение солдат из отпусков и лечения из этих районов на фронт в армии появилась устойчивая легенда о «ташкентском фронте». Этому способствовало целенаправленное замалчивание властями информации об активном участии евреев в военных действиях[4][11]. Писатель Александр Степанов в мае 1943 года сообщал из города Фрунзе редактору газеты «Красная звезда» Давиду Ортенбергу об антисемитизме в тылу, что «демобилизованные из армии раненые являются главными его распространителями. Они открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках и ведут настоящую погромную агитацию»[12][13]. Альберт Каганович считает, что миф прижился после того, как массово возвращавшиеся из эвакуации евреи стали требовать назад своё жилье, занятое местным населением в их отсутствие[14].

Легенда о «ташкентском фронте» в послевоенное время активно использовалась русскими националистами для отрицания фактов антисемитизма в СССР и самооправдания. При этом русские изображались спасителями евреев от геноцида[4][15]. Это выражение и стереотип продолжают существовать в постсоветской России и в XXI веке[3].

Иногда такое это обвинение касалось не только евреев. Например, аналогичные проблемы пережил русский поэт Владимир Луговской, который в начале войны получил под бомбёжкой контузию, был демобилизован по состоянию здоровья и уехал в Ташкент[16].

Реакция[править | править код]

В реальности евреи сражались на фронте наравне со всеми прочими гражданами СССР[11][14][17][18]. Особенно тяжело переживали такие наветы те, кто сам участвовал в боевых действиях. Один из них, Михаил Рашкован, который был трижды ранен на фронте и демобилизовался только в 1946 году, написал в 1947 году стихотворение, в котором, среди прочего, были такие строки[17][19][20]:

Нас сотни тысяч, жизни не жалея,
Прошли бои, достойные легенд,
Чтоб после слышать: «Это кто, евреи?
Они в тылу сражались за Ташкент!»

С этой же темой оказался связан еврейский погром в Киеве в 1945 году. Поводом для погрома стало убийство 4 сентября 1945 года старшим лейтенантом НКВД Иосифом Розенштейном двух красноармейцев Грабаря и Мельникова, которые обозвали его «ташкентским партизаном» и избили[21].

Как в мемуарах, так и в художественной литературе часто встречаются военные и послевоенные истории, связанные с обвинением евреев в уклонении от фронта[22]. Белорусский писатель Валентин Тарас рассказал о ситуации, которая произошла на его глазах[23]:

Однажды в редакции газеты, где я работал, вдруг услышал расхожую фразу о том, что евреи воевали во время войны в Ташкенте. Женщина, которая произнесла её, почему-то обратилась за подтверждением к Григорию Берёзкину. Тот немедленно парировал: «Наверное, я неправильный еврей». «А вы совсем не похожи на еврея», — растерянно произнесла автор сентенции. Григорий Соломонович улыбнулся и сказал: «Вот ещё один непохожий идет!». В комнату вошел поэт Наум Кислик — фронтовик, перенесший тяжёлое ранение в голову. И как только Науму объяснили суть разговора, в дверь, тяжело опираясь на костыль, вошёл третий «непохожий» — Хаим Мальтинский. Он потерял ногу на передовой, будучи парторгом батальона. Вся тройка «ташкентских» фронтовиков долго хохотала над ярлыком, навешенным на них, хотя, думаю, в душе им было не до смеха.

Инвалид войны, один из танкистов-асов Ион Деген в своих воспоминаниях писал, что в 1951 году избил директора Киевского института усовершенствования врачей[uk] профессора Ивана Кальченко[uk] за намёк, что свои ордена фронтовик «купил в Ташкенте»[24][25].

Примечания[править | править код]

  1. ↑ Лейбович, 2014, с. 280—282.
  2. ↑ Потемкина, 2020, с. 73.
  3. ↑ 1 2 Шафранская, 2021, с. 233.
  4. ↑ 1 2 3 Митрохин, 2002.
  5. ↑ Митрохин, 2003, с. 70—71.
  6. ↑ Костырченко, 2003, с. 242—243.
  7. ↑ Каганович, 2023, с. 293.
  8. ↑ Каганович, 2023, с. 398.
  9. ↑ Люстигер, 2010, с. 149.
  10. ↑ Люстигер, 2010, с. 213.
  11. ↑ 1 2 Митрохин, 2003, с. 71.
  12. ↑ Костырченко, 2003, с. 241.
  13. ↑ Каганович, 2023, с. 294.
  14. ↑ 1 2 Каганович, 2023, с. 23.
  15. ↑ Митрохин, 2003, с. 72.
  16. ↑ Шафранская, 2021, с. 237—240.
  17. ↑ 1 2 Шафранская, 2021, с. 234.
  18. ↑ Потемкина, 2020, с. 73—74.
  19. ↑ Медовар, 2000.
  20. ↑ Хазан И. Ответ Маргарите Алигер. i-jew.ru (8 ноября 2012). Дата обращения: 2024-1-14. Архивировано 14 января 2024 года.
  21. ↑ Шафранская, 2021, с. 235.
  22. ↑ Шафранская, 2021, с. 234—236.
  23. ↑ Шульман А. Л. Вечный памятник. Библиотека международного еврейского журнала «Мишпоха». Союз белорусских еврейских общественных объединений и общин. Дата обращения: 2 сентября 2023. Архивировано 30 декабря 2010 года.
  24. ↑ Деген, 2006.
  25. ↑ Тверской, 2021, с. 149.

Литература[править | править код]

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Ташкентский_фронт&oldid=137467505